Есть ли в Украине университеты?

Реформа высшего образования, которая якобы должна обеспечить формирование благоприятных условий для становления и развития высших учебных заведений, в частности университетов, проходит под лозунгом: сделаем так, как на Западе. Пытаясь скопировать западные образцы и практики, мы не учитываем того, что сами западные университеты находятся в сложном процессе трансформации, которая в значительной мере вызвана теми изменениями, которые принесло с собой современное информационное общество. О проблемах реформирования современного высшего образования рассуждает независимый образовательный аналитик-консультант Юрий Федорченко.

Сегодня многим в Украине все ещё кажется, что реформировать означает приводить определенную сферу или систему в соответствие к лучшим образцам, которые уже существуют на Западе. Мол, не нужно изобретать велосипед, его уже придумали до нас. На самом деле, реформировать означает проявлять в определенной сфере противоречия и возможности, создавая при этом необходимые условия для реализации соответствующих возможностей. Ни одна страна не достигала в реформах успехов, если она только формально копировала и следовала внешним образцам, советам и рецептам. К сожалению, у нас сегодня «процветает» наивное просвещение и верховодят добродушные просветители.

Современные европейские университеты трансформируются в условиях массовизации университетского образования. Бегло продемонстрируем это на примере Великобритании, вернее ее части - Англии. Так в Англии более шести веков существовали только два университета: Оксфордский и Кембриджский. Лишь в XIX веке был основан ещё два университета, один из них в Лондоне. Старые классические университеты протяжении веков определяли стандарты университетского образования. Еще тридцать-сорок лет назад диплом Кембриджа или Оксфорда означал для его владельца непременную возможность получить хорошую работу после окончания университета. Сегодня нередко выпускники этих все ещё элитных университетов могут иметь проблемы с поиском подходящей вакансии. Десятки новых британских университетов составляют сегодня конкуренцию старым университетам, и в этой конкуренции Кембридж и Оксфорд постепенно теряют свои позиции. Проблема заключается в том, что так называемые новые британские университеты чем дальше, тем больше ориентируются не столько на стандарты университетского образования, сколько на требования и запросы так называемых потребителей университетских услуг.

Кризис высшего образования, университетского образования, остро ощущается и на Западе. Некоторые вещи на Западе не решаются назвать своими реальными именами, видимо, исходя из соображений политкорректности. Однако и на Западе понимают нарастание проблем в сфере высшего (университетского) образования. Формирование европейских институтов по обеспечению качества высшего образования и соответствующих национальных институтов происходит параллельно увеличению количества университетов в европейских странах. Собственно, формирования институтов по обеспечению качества высшего образования является ответом на такое увеличение.

Не стоит думать, что так называемая скрытая торговля дипломами о высшем (университетском) образовании является сугубо украинским феноменом. Эта проблема остро стоит во многих европейских странах. Завуалированный характер такой торговли может вызвать определенные иллюзии относительно общего благополучия европейского университетского образования. Другое дело, что в Украине кризисные явления в сфере высшего образования приобрели хронический и одновременно острый характер, усиливаясь целым рядом обстоятельств переходного периода, чрезмерно затянулись.

Для нас принципиально последовательно поставить ряд вопросов и ответить на них.

Что такое университет?

Прежде всего выясним то, чем он не является, или к чему университет нельзя приводить.

Университет нельзя свести к высшей профессиональной школе, в которой получают только какие-то определенные профессии. Хотя, конечно, это не значит, что в университете не овладевают определенными специальностями. Речь идёт только об уровне и условия освоения определенным специальностям. Специализация в университете всё же предполагает овладение определенным базовым уровнем университетского образования, длительное время в европейских университетах связывался с так называемым факультетом свободных искусств, или философским факультетом.

Университет нельзя также свести только к высшему учебному заведению. Хотя, конечно, в университете получают высшее университетское образование. Однако сам университет непременно предполагает сочетание преподавания и исследования, при этом часто акцент делается именно на исследованиях, потому что без них преподавание в университете лишено смысла. Отсюда, тот, кто не исследует, не может преподавать в университете. Вместе с тем тот, кто исследует при университете, не обязательно должен преподавать. Однако именно гармоничное сочетание преподавания и исследования является идеалом для университета. Преподавание в университете должно способствовать исследованиям, а результаты исследования непосредственно должны отражаться в учебном процессе. Чего нельзя ожидать, скажем, в средней школе.

Университет также не сводится к его пониманию как научно-образовательной институции. Университет играет важную социальную роль, которая выходит за пределы преподавания и научных исследований. Через свою автономию и свои права университет выступает ключевой институцией гражданского общества. Традиционно в Европе университет рассматривается как своеобразный противовес государственному аппарату. Университет является скорее институтом гражданского общества, чем государственным учреждением. Таким он является даже в том случае, когда речь идет о так называемых государственных университетах.

Природу университета можно выразить через следующую сентенцию: университет - это место, где человек может неторопливо продумать (переосмыслить) несколько ключевых тезисов, которые определяют его интеллектуальную жизнь. Именно возможность такого переосмысления делает университет тем, чем он и является. Иными словами, университет должен жить в таком ритме, который обеспечивал бы благоприятные условия для соответствующей практики. Пожалуй, именно такой ритм и определяет бытие и возможность университета.

В чем заключается проблема университета, или почему университет сам по себе мы рассматриваем как проблему?

Университет является не столько определенной данностью, сколько определенной заданностью. Иными словами, университет не просто предлагает что-то для освоения; университет приглашает преподавателя и студента в аудитории и вне его к сотрудничеству; студенческая аудитория не является ученическим классом, она должна выступать своеобразной творческой лабораторией, студией и тому подобное. Этого часто не понимают как преподаватели университета, так и студенты. Первые часто просто хотят что-то готово передавать, а вторые хотят что-то готовое получать.

Университет предполагает именно творческое сотрудничество преподавателя и студента во всех видах учебного процесса. Переход от школы, которая ставит несколько проще задачи и требования, в университет составляет для многих тяжелую и часто непреодолимому проблему. Часто в университете студент продолжает учиться так, как он учился ещё в школе. А сам университет часто предлагает программы, по форме и даже содержанием является или повторением программ старшей школы, или их продолжением. Возможность творческого сотрудничества преподавателя университета и студента означает ответственность первого и высокие запросы другого. Без этого университет невозможно.

Массовизация университетского образования является результатом пренебрежения прежде всего университетами таких высоких требований. Фактически, массовизация университетского образования ведёт к уничтожению университета как феномена. Массовизация университетского образования можно и следует рассматривать как символ современного варварства. Сегодня приходится говорить о кризисе современного европейского университета, а такой кризис вызван потерей понимания исходных принципов. Европейский университет стал заложником того, что сегодня принято называть «восстанием масс».

Какова ситуация с университетским образованием в Украине?

В начале 1991 года в Украине статус университета имели лишь 10 высших учебных заведений (в СССР в начале 1991 года с 895 высших учебных заведений статус университета имели лишь 69 вузов). В 1991 году в Украине один университет приходился на 5100000 чел. (Соответствующий средний показатель в СССР в начале 1991 года составлял 4 млн. чел., а в Российской федерации - 3600000. чел.). Для сравнения в современной Германии на 900 тыс. чел. приходится один университет. В современной Украине на 300 тыс. чел. приходится один университет. Казалось бы, по количеству «университетов» на душу населения Украина является одним из мировых «лидеров». Попробуй в таких условиях поставить под сомнение существование университетов в Украине?! Однако, что это за «университеты»?

1. высшие учебные заведения, называемые в Украине университетами, можно назвать таковыми лишь условно. Украинские «университеты» наследуют немецкие университеты. Такая практика подражания начала формироваться еще во времена пребывания территорий современной Украины в составе Австро-Венгрии и Российской империи, где традиционно влияние государства на университеты был значительным. Далее он воспроизводился в Советском Союзе и перешел по наследству уже независимой Украине.
   
2. украинские «университеты» отличаются чрезмерной иерархизацией; кажется, что в Украине университеты существуют для поддержания и сохранения такой иерархизации. При этом не существует реального стремления хоть как-то рационально переосмыслить такую ​​практику. В Украине, по сути, отсутствует полноценная дискуссия по становлению и развитию университетов в стране, и тем меньше приходится надеяться на воздействие такой дискуссии на сферу высшего образования. Хотя время от времени появлялись раньше и все еще появляются определенные попытки её начать. Можно сказать, что такие попытки мало повлияли на принятие действующего Закона «О высшем образовании». К сожалению, украинским «университетами» и после принятия действующего Закона «О высшем образовании» скорее управляют как свинофермами, чем как высшими учебными заведениями.
   
3. украинские «университеты» в лучшем случае являются высшими профессиональными школами. Однако многие из таких школ, как показывает практика, способны давать более или менее приемлемую профессиональную подготовку. При этом речь никоим образом не идет о получении такой подготовки на базе основательного университетского образования.
   
4. украинские «университеты» далеки от гармоничного сочетания науки и образования. Образование и преподавание доминируют над наукой и исследованиями. Связь науки и образования в украинских «университетах» является лишь декларативным. Так же декларативными есть те университетские программы, в рамках которых якобы происходят диссертационные исследования.
   
5. в украинских «университетах» основные усилия преподавателей направлены на «обеспечение» соблюдения формальных требований учебного процесса. Слабая мобильность преподавателей, отсутствие надлежащих условий для формирования конкурентной среды превращают украинские «университеты» в академическое болото.
   
6. слабость гуманитарных наук в украинском «университетах», унаследованная еще с советских времен, способствует очевидной деформации таких учебных заведений. Эта ситуация осложняется общеевропейской тенденцией падения интереса к изучению гуманитарных наук. Однако если на Западе речь идет о понижении соответствующего уровня, то в Украине - о невозможности его поднятия. Будем честны, украинские университетские гуманитарии скорее склонны подражать и участвовать, чем производить и творить. В этом отношении приходится обращать внимание на то, что философия остается слабым звеном во всей системе учебных дисциплин в украинском «университетах», а это обстоятельство само по себе говорит о природе украинских «университетов». За последние двадцать лет изменились условия по доступу к источникам, однако в тех источниках скорее потерялись, чем договорились. Украинские «университетские» философы скорее делятся мыслями о прочитанном ими в переводе или оригинале, чем производят. Таковы и наши украинские «университеты».
   
7. украинские «университеты» действительно, как показывает практика, способны поддержать протестные акции, однако в такой поддержке они, как правило, ограничиваются самым протестом, проявляя при этом несостоятельность предложить конструктивный план или сценарий развития общества. Даже сам протест украинских «университетов» является довольно странным, поскольку его не хватает даже на то, чтобы противодействовать действиям, которые откровенно направлены против автономии университета. Именно последнее указывает на недостаток университетов в стране.
   
8. деятельность украинских «университетов» не разворачивается на фоне осознания той роли, которую должен играть университет в жизни страны. Украинские профессора и доценты быстрее ограничиваются «ответственностью» перед своей семьей и карьерой, мало учитывая ответственность перед обществом. Университет должен осознавать свою миссию и жить осознанием этой миссии, без этого трудно говорить об университетах.
   
9. украинские «университеты» не имеют реальной автономии, именно недостаток последней является главным препятствием на пути становления и развития университетов в нашей стране.
   

Если кто-то считает, что мы имеем университеты, то где тогда находится та грань, за которой можно ставить под сомнение существование в стране университетов?!

В конце концов, наличие университетов в стране определяется не наличием в названиях вузов слова «университет», а по способности интеллектуальных элит страны по крайней мере формулировать актуальные проблемы и предлагать адекватные пути их решения, потому что своё образование такие элиты должны получать именно в университетах. Какие мы имеем «университеты», такие же мы имеем и «элиты».

Чего следует избегать и что делать?

1. Нужно отказаться от упрощенного взгляда на проблему украинских «университетов». Так, сокращение их количества или их объединение не является тем путем, который ведёт к становлению и развитию университетов в стране. Несколько плохих высших учебных заведений при объединении не образуют нечто качественно более ценное. Подобный подход скорее напоминал бы советскую практику объединения колхозов. Дело не в количестве, а в качестве университетов. Лишено смысла вообще говорить о нужном количестве университетов, в определенной степени такое обсуждение является бессмысленным.

2. Не следует гоняться за местами в международных университетских рейтингах, потому что такая погоня в сегодняшних условиях скорее пойдет в ущерб делу.

3. Не нужно перекладывать ответственность на внешних субъектов. Реформа сферы высшего образования и закладки предпосылок для становления в ней университетов лежит почти целиком в сфере нашей внутренней ответственности. Без домашней работы стоит надеяться на возможность плодотворного сотрудничества в рамках общеевропейских институтов и систем.

4. Нужно решиться на кардинальные реформы в сфере высшего образования. Действующий Закон «О высшем образовании» нуждается в радикальной доработке, в частности такая доработка должна касаться прав высших учебных заведений.

5. Университет должен получить полную автономию. Предоставление полной автономии университетам должно рассматриваться как часть стратегической задачи реформы высшего образования. Нужно понять, что страна не нуждается в «университетах», которым министерский чиновник на каждом шагу будет указывать, что и как делать. Страна не нуждается в университетских преподавателях, которые готовы выполнять любые глупости, которые будут предложены министерством в обмен на получение ученых званий.

6. Государство должно полностью отказаться от вмешательства в академическую жизнь университетов. МОН остаться лишь одним из субъектов качества образования, в частности на уровне обеспечения и соблюдения процедур распределения бюджетного финансирования университетов.

7. Больше всего сегодня мы нуждаемся в изменении масштаба мышления тех, кто отвечает за реформы сферы высшего образования. Мелочными мерами университеты не строятся, а их развитие не обеспечивается. От попыток изменения перечней бумаг и мест их получения нужно перейти к масштабным реформам. Половинчатость реформ будет только ухудшать ситуацию, что мы сегодня и наблюдаем.

Вместо заключения

Приходится признать, что нынешнее руководство МОН, как собственно и предыдущее, не имеет стратегического видения реформы высшего образования, плохо осознает пути развития университетов. Оно даже не решилось радикально пересмотреть подход своих предшественников и адекватно оценить те ошибки, которые были ими допущены в сфере реформирования высшего образования. Сегодня большее внимание якобы руководством МОН предоставляется реформе начальной и средней школы, а о реформе высшего образования почти забыли. Может, оно сегодня и к лучшему! Однако все же нужно положить конец практике, при которой направления и интенсивность реформирования различных сфер образования определяется лицом министра.